Да уж, балин

Взялось вот отсюда
Так получилось

"Вы что предпочитаете делать с посудомоечной машиной? Я, например, люблю ее загружать. Мне нравится, когда куча грязной посуды исчезает сразу вся, и быстро кто-то неленивый это моет. А разгружать не люблю, раздражает – вилки налево, рюмки направо, тарелки по размеру… Мартышкин труд. А жена, наоборот, разгружать любит. Ей приятно, когда чистая, сияющая посуда послушно становится на места. Поэтому у нас в семье жена, как правило, посудомойку загружает, а я разгружаю. Так получилось.

Звонишь другу, рассказываешь сплетню про друга, просишь – только другу не говори, оп, через пять минут тебе друг звонит, злой, как недруг. Ему сплетню только что рассказали. Зачем, почему, друг же обещал? Так получилось.

Только тебе какой-нибудь товар понравился, он тут же исчезает из продажи. Кошки вот тоже. Нет, из продажи не исчезли. Но ронять вазы вниз со стола умеют, а возвращать на место – нет. Так получилось. Почему всю зиму грезишь морем, а летом хочешь новый год? Почему тем, кто любит клецки, в супе попадается одна-две от силы? Они все плавают в супе у тех, кто их ненавидит. Почему? Почему бензин уже стоит дороже молока, а скоро будет дороже мяса? Почему Анжелина Джоли живет с Бредом Питом, а со мной не живет? Почему в стране такой бардак?
Так получилось. Извини.

Прихожу на днях к Петровичу, смотрю – Петрович умер. Я к нему – Петрович, ты сошел с ума? У нас матч с Бразилией на носу, супермодель Адреналина Стар похудела на два килограмма, Папа Римский выпустил новый указ, бензин дороже молока, а скоро будет дороже мяса, Петрович, мы же договаривались завтра прямо с утра поехать в лес на шашлыки, и как теперь? А он лежит, величественный такой. Даже лысина ему в гробу идет. Всю жизнь был похож на сдутый гриб, а в гробу неожиданно на римского императора. Петрович, говорю, идущие на смерть приветствуют тебя, ты охренел? А он улыбается еле заметно: так получилось…

Петрович, говорю, Надька плачет!

Надька плачет. Плачет, зарывается носом в доски гроба, там древесина уже плесенью пошла. Надька, говорю ей, ты же Петровича не любила, ты всю жизнь любила Митяя с установочного, Надька, ты чего? Так получилось, говорит. Я с этим иродом тридцать лет прожила, и как теперь.
Петрович, говорю, имей же совесть, она с тобой, иродом, тридцать лет прожила! Надька, спрашиваю, а чего ты с ним столько лет прожила? Так получилось, говорит…

Я голову поднял, смотрю, на небе – бог, я ему говорю – ты что, сошел с ума? Почему Петрович умер, хотя Надька с ним тридцать лет прожила, и как теперь? Почему супермодель Адреналина Стар похудела на два килограмма, а скоро похудеет вообще на пять, хотя я считаю, что ей не идет? Почему я ей до лампочки вообще? Почему Папу Римского не интересуют наши проблемы, да и никого они, если честно, не интересуют, господи? Почему?
И жду, прямо жду ответа с неба: так получилось! Так получилось, блин! Вот, думаю, пусть так ответит, я ему задам. «Так получилось», зараза. Так сделай, козел, чтоб получилось иначе! Кто тут бог?

А он молчит. Просто молчит, и все. Как Петрович в гробу, как Адреналина Стар, которой я до лампочки, как Надька, которая плакать больше не может, глаза распухли, молча в углу сидит. Чего ты, господи, спрашиваю, молчишь? У тебя что, глаза распухли, плакать больше не можешь?

И тут вдруг дождик. Легкий такой, грибной. Слава богу: может, значит, плакать. Надька встала, поправила платье, пошла к Митяю с установочного. Адреналина Стар с газетной страницы плюет на Папу Римского, шашлыки себя сами замариновали и поставили в холодильник, чтобы завтра прямо с утра поехать в лес. Я на небо поднял глаза – а там Петрович. Крылом показывает нос.

Я ему – Петрович, ты что, ангел теперь? А он смеется: так, мол, получилось. Я такой – Петрович, а мы? А он отмахивается крылом: вы же живые. Теплые, мягкие. Чего с вас взять вообще".